* * *
Скажу: «Отец, с Тобой отныне
Пройдет земное бытие», —
Душа бестрепетно откинет
Все то, что тяготит ее;
Надменного осудит твердо,
Из рук льстеца не примет плод,
Не подплывет к ней близко гордость,
Тщеславие не подойдет,
Преступное возненавидит,
В крови как будто это нож,
В любом, даже прекрасном виде,
Отвергнутою будет ложь.
Жить надо Господа законом,
Что только от Него — принять,
Не пред мошною или троном
Свои колени преклонять.
Но почему-то мы не можем
Переменить свои пути.
Должны же мы когда-то все же
От беззакония уйти.
* * *
Некому осинок
Бедных пожалеть,
Ты, холодный дождик,
Утомись, не лей;
Я хотел осинки
Заново одеть
И насыпать им в подолы
Теплых дней.
Не вернуть мне лета,
Не вернуть весны,
Глупости все это,
Сны.
* * *
Человек сходит ночью с поезда,
На перроне том света пролежни.
Съела ночь человека начисто:
Все кончается то, что начато.
И не знаешь, дойдет до дома он,
Или что-то не то уготовано.
* * *
Вновь ветер небритый, резкий
Он лезет ко всем целоваться,
А солнце с тонюсенькой лески
Согласно за реку сорваться.
А волны собакой горячей
Такие устроили вещи,
Они на осоку скачут,
О корни деревьев хлещут.
А то посылают листву в лет,
А то прогибают ветви.
Хозяином торжествует
Колючий северный ветер.
УТРЕННИЙ НАБРОСОК
Пылает солнце на востоке,
Горят, пылают облака,
Как полусонные селедки
Дома, но только лишь пока.
Исчезнет с рыбьим родом схожесть,
Покроют небо васильки.
И всё заметнее прохожих
На тротуарах ручейки.
* * *
Исчезнет роса к полдню,
Судьба так видать велит.
А я про течение помню,
А так же про зелень лип.
Вот утром проснется птица,
И выплеснет благодать…
Куда же душа умчится? —
Не надо об этом гадать.
* * *
Слова — мое достоинство,
Обыденности жизнь.
Вот соберешь, построишь их,
Что хочешь, прикажи.
Пойдут в огонь и полымя,
На флеши, на редут;
И радостью наполнятся,
И грустью изойдут.
Расслабятся, упрочатся,
Готовы вмерзнуть в лед...
Все остальное-прочее
Меня не признает.
* * *
Дал я песне крылья,
Унеслась за тучи,
Деревце укрыл я
От зимы колючей.
Птица в небо взмыла,
Всяк умчаться волен.
Вот такая милость
Получилась вскоре.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
